Когда я была в Питере, у меня была соседка по комнате, которая привыкла засыпать под звук телевизора. Она говорила, что начала бояться тишины после того, как умерла её мать. А мне телевизор будет мешать, даже если у него выключен звук. В результате она мне уступила, и вместо телевизора я ей просто предложила поболтать о чем-то перед сном. В конце поездки она поблагодарила меня, что я научила ее засыпать в тишине.
Сегодня ночь никак не хочет отпускать город из своих объятий. В семь утра на улице темно, застывшие деревья становятся искусственными в свете фонарей. Ни души, рассвет вот-вот должен осветить все, но он все не приходит.
Если бы не шум машин недалеко от меня, я начала бы дрожать. Он сейчас единственный признак жизни в неподвижном темном парке. Шум машин, который вроде как должен напрягать, служит мне телевизором, звуком, без которого трудно уснуть. И без которого в этом мрачном и сыром месте было бы очень страшно.
Хотя бы раз спиной ты ощутил бы неприятную дрожь, будто за тобой кто-то есть и смотрит на тебя, высматривает, следит.
Насколько же мы привыкли жить в плену у своего страха.
При чем здесь крыши?
Мечта романтика во мне: наблюдать закат (или рассвет?) с гитарой на крыше высокоэтажного дома, желательно, чтобы при этом под боком были вкусные бутерброды с чаем и человек (в количестве "один").